В конце 2015 года Россия резко активизировала контакты с Ираном в преддверии снятия международных санкций с этой страны. Одним из первых чиновников экономического блока российского правительства, посетивших Иран на фоне разговоров о снятии санкций, стал министр промышленности и торговли России Денис Мантуров.

О том, как развиваются российско-иранские отношения после того, как начался процесс снятия санкций, какие новые проекты обсуждают Иран и Россия, какие страны в этом году посетит министр и как Минпромторг защищает свои программы на фоне сокращения бюджета, Денис Мантуров рассказал в интервью ТАСС.

– В конце 2015 года вы были с бизнес-миссией в Иране, где достигли предварительных договоренностей по ряду контрактов между российскими промышленными предприятиями и иранской стороной. Сейчас с Ирана сняты основные ограничительные экономические санкции. Рассчитываете ли вы на дальнейшее расширение сотрудничества?

– Никаких предпосылок к отмене наших договоренностей с Ираном сейчас нет. Мы, разумеется, рассчитывали на отмену санкций в отношении Иранской Республики. При этом основная цель нашей поездки заключалась в налаживании двухстороннего сотрудничества, которое развивалось бы даже в том случае, если бы санкции в отношении Ирана сохранились на неопределенный срок. Сейчас мы ориентируемся на развитие торговли между странами в части поставок из Ирана основной сельскохозяйственной продукции. Что касается России – мы делаем основной упор на поставку высокотехнологичной продукции – это прежде всего самолеты. Мы рассчитываем на поставку авиалайнеров SSJ 100. Также мы надеемся на возможное участие иранской авиастроительной инфраструктуры в производстве компонентов для нашего самолета МС-21 с последующей покупкой этого лайнера. Продолжаются переговоры по другим гражданским секторам промышленности – в частности, автомобилестроение, энергомашиностроение.

– Есть ли договоренности между Ираном и ЕАЭС в части создания ЗСТ?

– В феврале 2014 года Иран обратился в адрес Евразийской экономической комиссии с просьбой о создании зоны свободной торговли с государствами – членами ЕАЭС. По итогам проработки данного предложения в прошлом году было принято решение о создании совместной исследовательской группы по изучению целесообразности заключения такого соглашения. Итогом работы группы станет доклад, на основании которого будет приниматься решение о целесообразности заключения соглашения о свободной торговле с Ираном. В то же время хотел бы отметить, что решение о формировании зоны свободной торговли с какой-либо страной принимается консенсусом и зависит от мнений всех государств-членов ЕАЭС. Минпромторг России всегда принимает активное участие в таких вопросах, активно отстаивая интересы российской промышленности на зарубежных рынках.

– С какими странами в текущем году вы намерены развивать бизнес-диалог, каких еще видите потенциальных партнеров и рынки сбыта?

– Мы будем развивать практику рабочих поездок, бизнес-миссий и развития международного сотрудничества. В этом году мы продолжим работу со странами Юго-Восточной Азии, в частности, с Индонезией, Таиландом и Малайзией. В конце февраля – начале марта этого года должна состояться бизнес-миссия в Японию. Еще одна цель на этот год – принять участие в промышленной выставке в Зимбабве и совместить этот визит с проведением там заседания межправительственной комиссии. Возможно, мы посетим в рамках одной поездки еще несколько соседствующих с Зимбабве африканских стран. Мы также продолжим развивать наши контакты с европейскими странами, и это неполный перечень – планов на год достаточно много.

– В правительстве продолжают обсуждать вопрос секвестра бюджета: по словам министра финансов Антона Силуанова, при цене на нефть 25 долларов за баррель выпадающие доходы составят 3 трлн рублей, и секвестировать расходную часть на 10% будет недостаточно. Ожидаете ли вы, что придется пересматривать структуру бюджета и какой она является в представлении Минпромторга? Можно ли дальше сокращать расходную часть по государственным программам под кураторством вашего министерства?

– Хочу обратить ваше внимание на то, что в настоящее время проводится не секвестр, а оптимизация бюджета. Правительство проводило подобную работу и в предыдущие годы. Что касается дальнейших изменений параметров бюджета и статей, касающихся нашего ведомства, мы такие сценарии пока не обсуждали. Но внутри ведомства мы всегда занимаемся приоритизацией тех направлений и отраслей промышленности, в которых мы видим точки роста и развития.

В любом случае мы будем акцентировать свое внимание на тех отраслях и секторах промышленности, которые будут давать максимальный мультипликативный эффект – не по текущему и даже не по следующему году, а в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Естественно, сейчас это потребует инвестиций со стороны государства, в том числе финансовых, чтобы обеспечить бюджетные поступления на будущие периоды. В частности, при подготовке стратегии развития промышленности на период до 2030 года мы смотрим, как обеспечивать налоговые поступления в 2019–2020 годах.

– Прогнозируете ли вы глубокий кризис в сфере производства нефтедобывающего и нефтеперерабатывающего оборудования в связи с низкими ценами на нефть и риском заморозки нефтяных проектов?

– В предыдущие годы огромный объем закупаемой продукции приходился на зарубежных поставщиков. Сейчас мы совместно с Минэнерго, нефтегазовыми компаниями и машиностроительным блоком реализуем планы по импортозамещению. Главным ориентиром для компаний является переориентация на отечественных поставщиков – следовательно, у нас не должно быть опасений за состояние индустрии нефтегазового оборудования.