- Виктор Борисович, прошло около ста дней, как Вы пришли в новое правительство. Уже можно сказать, какой статус у нового министра?

 

- Министр в новой структуре правительства – это, прежде всего, большая ответственность. И ответственность эта связана с тем, что произошло одновременно две серьезные вещи. Во-первых, укрепились сами ведомства: их стало намного меньше, и укрепились они большими отраслевыми блоками. Например, Минпромэнерго - это оборонная и гражданская промышленность, это и традиционная энергетика, строительство и коммунальное хозяйство, авиация. Во-вторых, значительная доля решений перешла на уровень министра. В этом смысле, это, в первую очередь, более ответственная и комплексная позиция по сравнению с тем, что было до сих пор.

 

- Чем конкретно Вы занимаетесь на уровне министра? Зачем понадобилось такое министерство и каковы Ваши полномочия и обязанности?

 

- Я уже немного описал сферу деятельности, т.е. те отрасли, которые подпадают в сферу нашей компетенции. Здесь принципиально важен и второй аспект: в самой структуре этого большого отраслевого промышленного блока идет разграничение полномочий между разными типами структур. Есть министерство, есть службы, есть агентства. Казалось бы, внешне это может выглядеть как некая очередная игра в кубики, квадратики, стрелочки, пунктиры. В реальности это не так.

 

Раньше любое ведомство, служба выходили напрямую на правительство и в себе концентрировали все функции: подготовки и принятия новых норм, функции по их исполнению и функции надзора за исполнением. Таким образом, внутренний конфликт интересов был всегда и в любом ведомстве – сам себе установил правила, сам их исполняет, сам надзирает, сам себя иногда критикует, а чаще хвалит. Сегодня разделение по типам органов между министерством, агентствами и службами призвано этот конфликт устранить.

 

Министерство теперь не взаимодействует непосредственно с конкретными хозяйствующими субъектами, для этого есть агентства. Министерство не надзирает и не контролирует, как применяются и исполняются правила – для этого есть службы. Министерство, в первую очередь, будет заниматься выработкой и реализацией государственной политики, принятием нормативных актов по регулированию этих сфер деятельности, а также подготовкой соответствующих актов правительства, президента, законов.

 

Такое разграничение принципиально отличает нынешнюю ситуацию от той, которая была до сих пор. Сегодня на самой активной фазе, на финише, находится процесс разграничения полномочий и ответственности между уровнями власти: федеральной, региональной, муниципальной. И то, что эти процессы сейчас работают параллельно, очень важно для их синхронизации, для того, чтобы добиться повышения эффективности, прозрачности и управляемости. Но в тоже время нельзя утратить сегодняшнюю управляемость или забыть какой-либо участок ответственности. Эта синхронизация чрезвычайно важна, но и чрезвычайно сложна.

 

- Министерство промышленности впервые появилось в правительстве как отдельная структура, отдельное ведомство. Зачем?

 

- Это так и не так. Министерство промышленности существовало и в прошлой структуре правительства, было оно и в прежних кабинетах. Сейчас короткое название министерства – Министерство промышленности и энергетики, хотя оно включает в себя и строительство, и коммунальное хозяйство, и вопросы стандартизации, пронизывающие всю экономику. Это гораздо более широкий спектр, чем когда-либо.

 

Это правда: такой концентрации возможностей управления не было никогда, хотя министерства промышленности и существовали. Зачем это нужно? Для того, чтобы регуляторы, которые применяются для деятельности различных отраслей, для выстраивания приоритетов, были бы комплексно собраны в одном месте. Это позволяет более жестко выстраивать эти приоритеты, концентрируя на них те ресурсы, которые есть у государства; это выводит нас на более или менее осознанные цели.

 

Например, реализация энергетической стратегии может «разъехаться» на большое число ведомств, которые в её осуществлении будут исповедовать разные цели, интересы и задачи, так что потом уже будет невозможно понять, какое это имеет отношение к реализации принятой правительством стратегии. И точно так же по всем остальным секторам – выработка и реализация стратегии в таком концентрированном органе выглядит более реалистично и имеет шансы на больший успех.

 

-У Вас уже было время оценить состояние промышленности в стране? Какой диагноз Вы можете ей поставить?

 

- Все эти оценки были и существуют. Было бы не серьезно менять их за три месяца, тем более, что они базируются на объективной информации. Если говорить о промышленности, то сегодня самая сложная ситуация связана с нашей структурой, структурой экономики, которая тяготеет к сырьевому комплексу, и направлена на использование возможностей экспортно-ориентированных сырьевых отраслей. Это все, что связано с нефтегазовым сектором или, в крайнем случае, с доходящей до второго передела черной и цветной металлургией. Но это все останавливается при выходе на машиностроение, легкую промышленность и другие отрасли. Эта, с одной стороны, исторически заданная моноструктурность реализует объективно существующие у России, данные ей от Бога преимущества; но, с другой стороны, она должна давать возможность диверсифицировать структуру экономики, задать импульсы развития других, вполне конкурентоспособных секторов. Авиастроение, транспортное машиностроение и целый ряд других отраслей имеют реальные возможности повышения конкурентоспособности, как на внутреннем, так и на внешнем рынках.

 

- А как поднять экономику, как поднять те заводы, которые пока не работают, как найти заказы для машиностроительных заводов? Как всё это раскрутить?

 

- Инструментарий здесь достаточно понятен и состоит из двух вещей. Первый инструмент - общий, системный, связанный с функционированием экономики. Я имею в виду налоговые, тарифные и таможенные регуляторы, которые относятся к любому из секторов деятельности.

 

Поэтому рационализация налоговой, тарифной, таможенной политики создает исходную среду для развития. Остается еще один вопрос: необходимы ли дополнительные усилия, чтобы на фоне общего улучшения инвестиционного климата, общего снижения налогового пресса дать дополнительный стимул к развитию? Такие инструменты тоже существуют. Это и инструменты поддержки экспортно-ориентированных направлений нашей промышленности, направлений, связанных с созданием механизмов лизинга и т.д. То есть, существует целый ряд инструментов, позволяющих сосредоточить точечные усилия государства на наиболее важных, критичных сегментах нашей промышленности, которые имеют потенциал для развития. Это и транспортное машиностроение, и самолетостроение, и энергомашиностроение – целый ряд сегментов, где такого рода дополнительные, точечные усилия позволяют задавать достаточно хороший темп. В частности, транспортное машиностроение на сегодняшний день за счет концентрации усилий государства и других, близких к государству структур, например РЖД, осуществило достаточно серьезный шаг вперед. И эту динамику надо поддерживать.

 

Такие же усилия в авиастроении позволили получить возможность нашим компаниям приобретать российские самолеты и, соответственно, пополнить портфель заказов авиастроительных предприятий. Подобные усилия по поддержке на внешних рынках энергомашиностроительных предприятий тоже позволили заполнить их портфели даже больше, чем в советские времена. Это говорит о том, что эти инструменты работают.

 

Если снижается общее давление, в том числе налоговое и бюрократическое, то высвобождается один ресурс и добавляется внешний дополнительный стимул в виде поддержки государства. Это и дает эффект. Подобного рода инструментарий должен быть задействован и дальше. Как это относится к реформированию правительства? Такая концентрация в одном ведомстве, в одном блоке позволяет очень четко и жестко выстраивать приоритеты, не размазывать ограниченные ресурсы и возможности тонким слоем на всех, т.к. это не имело бы эффекта. Удержать приоритеты – одна из первейших задач.

 

- На сколько процентов наша экономика сейчас зависит от сырьевых ресурсов?

 

- Есть разные оценки и по-разному можно на них смотреть. Если смотреть в целом платежный баланс страны, то порядка 40% создается экспортно-ориентированными отраслями, в первую очередь, ТЭКом, нефтегазовым сектором. Если смотреть на доходы бюджета, то это примерно такая же величина. Если смотреть на экспорт – это половина нашего экспорта.

 

Надо сказать, что за последнее время эта зависимость чуть изменилась. Более высокими темпами развивались другие сектора, но их масштаб не столь велик, чтобы говорить о каких-то качественных изменениях. Для этого требуется время и концентрация усилий.

 

Что же касается зависимости от нефтегазового сектора – она действительно высокая. Тем более, при благоприятной внешней конъюнктуре – это действительно правда. Но это позволяет государству иметь на сегодняшний день достаточно стабильные внутренние финансовые показатели. Например, золотовалютные резервы, которые перекрыли все рекорды во все времена: можно сравнивать с 1913 годом, можно с началом функционирования независимой России, с любым периодом.

 

Можно говорить и о формировании стабилизационного фонда и в самом бюджете. Это то, что создает устойчивую надежную опору для колебаний. Когда идет аналогия с нефтяной иглой, наверное, имеют в виду некоторую наркотическую зависимость. Так вот, если сейчас колебания конъюнктуры на внешних рынках пойдут в сторону понижения, у России есть надежный и устойчивый источник для гашения негативных колебаний внешнего рынка. Два года назад этого не было. Три года назад этого не было совсем. Сегодня это устойчивая «подушка».

 

Очень важно, что, с одной стороны, зависимость российского бюджета от конъюнктуры снижается, с другой стороны, сырьевой сектор чрезвычайно важен и всегда таким будет. Вопрос не в том, что его надо сократить и уменьшить, чтобы на таком фоне остальные отрасли тоже выглядели «ничего». Такой подход, когда «пусть и у меня корова сдохнет, лишь бы у соседа две не было», абсолютно нельзя применять к этой ситуации. Речь идет о другом: за счет сохранения устойчивых позиций России на энергетических рынках необходимо обеспечить устойчивую макроэкономическую ситуацию. Нужно воспользоваться ситуацией для того, чтобы снизить налоговый пресс и создать дополнительные стимулы и мотивы для развития других секторов, которые могут быть конкурентоспособными. Вот в чем так же главная задача.

 

- Они наверняка должны быть конкурентоспособными, иначе при плохой для России конъюнктуре мы какое-то время протянем на стабилизационном фонде. А что дальше? Нужно уже сейчас развивать промышленность, переработку.

 

- Конечно, это и есть та самая главная задача. Наверно, это все достаточно трудно представить с точки зрения конкретного предприятия, хотя и это можно сделать.

 

Традиционное энергомашиностроение: тепло - и гидростанции – машины и оборудование для них Советский Союз традиционно поставлял во многие страны. Мы постепенно стали терять эти рынки. Но за счет дополнительной поддержки, в том числе и политической, нам удалось возвратиться на старые позиции. Сегодня мы имеем как никогда большой портфель по внешним заказам. Это надо сохранить и преумножить. Здесь понадобятся и политические, и экономические стимуляторы для развития экспортного потенциала. Но при этом не надо забывать и о внутреннем рынке, т. к. это один из самых значимых факторов роста для российской экономики. В погоне за позициями на внешнем рынке нельзя упускать из виду и позиционирование на собственном рынке. Надо активно развивать конкуренцию, т.к. потребитель сам голосует своими деньгами за выбор того или иного продукта.

 

- Все-таки нас 150 миллионов.

 

-Да, 150 миллионов. По большому счету внутренний рынок определяет и инвестиционный поток в страну, наряду с инвестиционным климатом и со всеми политическими обстоятельствами. Для сравнения: Китай с его с 1,5-миллиардным внутренним рынком, естественно, будет больше привлекать инвесторов, поскольку занять этот гигантский по объему рынок - святое дело для любого товаропроизводителя.

 

- Вы для себя уже выработали план, стратегию работы на будущее? Не нужно ли нам ждать каких-то революций в этой сфере?

 

- Тот план, который сейчас является наиболее важным, состоит из двух вещей.

Первое – обеспечить нормальное функционирование всей системы управления и функционирования всех отраслей, входящих в этот блок. Когда я первый раз встретился с руководителями всех ведомств, не только с первыми лицами, но и их заместителями, то всем была поставлена одна простая задача: обеспечить в этот реорганизационный период надежное управление. Никто эту ответственность ни с кого не снимал.

 

Ничего не должно вызывать сбои но, если они возникают, они не должны остаться незамеченными. Любая реорганизация задевает людей, и никогда это не проходит безболезненно. Тем не менее, важнейшая задача – мобилизация и концентрация на своих участках работы. Вторая задача – это выстраивание новой схемы управления. Это требует времени и выработки соответствующих правовых документов, которые, являясь продуктом самой структуры нового правительства, одновременно являются и продуктом тех наработок, которые были сделаны при подготовке административной реформы.

 

Структура правительства – это внешняя часть, надстройка. Собственно сфера деятельности и ответственности, в том числе на территориях, - это гигантская машина, которую надо запустить на более высоких оборотах. И это вторая приоритетная задача. В те сроки, которые обозначил президент, я думаю, мы эти задачи обязаны решить.